01.11.2005 «Час Ноль» № 46

Молодежная антифашистская и правозащитная газета Карелии
«Час Ноль» №46

Белоусова М.П., кандидат социологических наук, сотрудник Центра независимых социологических исследований, Социологического института РАН (Санкт-Петербург)

Как мы играли в фашистов
В первых числах сентября по приглашению Карельского регионального отделения межрегиональной молодежной общественной благотворительной организации «Молодежная правозащитная группа» я провела ряд занятий со школьниками восьмых и десятых классов города Петрозаводска. Темы касались проблем расизма и ксенофобии, фашизма и современных неофашистских организаций, ценностей многообразия культур и толерантности.
Самый важный вопрос прозвучавший за эти два дня произнес один из мальчиков: «А зачем вы нам это рассказываете?» И правильно сделал – ведь можно сомневаться в том, что учитель прав, что эти знания тебе нужны, что ты не зря тратишь своё время на уроке. И если есть сомнения, то стоит их проверить: присмотреться, прислушаться, спросить. Главное начать общаться, показать свои интересы и узнать интересы другого, понять свои задачи и задачи тех, кто находится рядом, увидеть возможности вместе достигать интересующие цели.
Каждый класс я видела впервые и передо мной стояла задача сделать школьников активными соучастниками проблемной ситуации – оценивать, осмыслять, обсуждать. Готовность играть, отложить ручку и бумагу, включиться в диалог и взаимодействие практически у всех была одинаково высокой. Различной была информационная подготовка. В одних классах дети ассоциировали фашизм с Муссолини, с нацистской партией, с концентрационными лагерями, в других спектр был не так широк – как правило вспоминали о Второй мировой войне. В отдельных классах ребята демонстрировали более сложный ассоциативный ряд – фашизм как идеология, политический режим, исторический и социальный феномен. В одном из случаев среди учеников двух классов одной параллели лишь один мальчик слышал ранее слово «толерантность». В других классах ребятам оказалось знакомо это слово и понятие, хотя чаще раскрывали его психологическое, а не социальное содержание.
Игра – один из самых благодарных методов обучения; и дети и взрослые, и школьники и профи играют с удовольствием. Участникам предлагались условия действия, содержащие элемент провокации. Я увидела три варианта поведения школьников в такой ситуации: либо послушное следование правилам, либо творческое использование правил (например, дополнение условий, их переосмысление, приспособление под свои интересы), либо нарушение предложенных рамок. Через игру, через переживание предложенной роли происходило включение в тему как проблемную ситуацию.
В одной из игр школьникам предстояло сыграть роли граждан страны с дискриминационным режимом: одна группа была наделена неограниченными возможностями в проектировке законов, а другой группе предлагалось распределить между собой ограниченный набор профессий, не требующих квалификации. «Законодатели», получив право превосходства, либо использовали его полностью, закрепляя свои преимущества, либо ограничивались полумерами. В одном случае группа раскололась надвое, написав два противоположных свода – один дискриминационный, а другой демократический. В «дискриминируемой группе» тихо, иногда со смехом происходило распределение профессий, а далее они выполняли рутинное задание по рисованию и раскрашиванию геометрических фигур. Нужно отметить, что в этом сценарии никто из ребят ни разу не попытался нарушить правила, например, заявить о начале революции, пойти на переговоры и т.п. Далее для меня это служило поводом поговорить о власти авторитета и контроле, о методах влияния на поведение людей. Напряжение, создававшееся во время игры, нивелировалось объявлением об обмене ролями и обсуждением их переживаний.
В другой игре детям предлагалось найти общий язык и преодолеть барьеры в общении между представителями культур с различными нормами и правилами коммуникации. Здесь либо стороны «сдавались без боя», игнорируя свои «нормы поведения», либо предлагали друг другу раскрыть «нормы» и, поняв различия, старались достичь результата.
Игра переходила в дискуссию и здесь лично для меня было важным обсудить такие темы, которые имеют значение для социального мышления и действий молодых людей. Например, тему фашизма можно развивать в историческом ключе (описание событий, хронология и т.п.), в ценностном ключе (оценка, мнения, утверждения и т.п.); можно использовать для идеологического воздействия или воспитания и т.д. Обсуждая историческое явление, мы с ребятами выходили на обсуждение конкретных технологий, которые использовались и используются по сей день. Я здесь приведу основные линии наших рассуждений по типу «историческое явление > тема для обсуждения»:
создание в нацистской Германии массовой армии > способы влияния на поведение человека;
распространение идей национального превосходства и расизма > методы влияния на мышление человека;
феномен Гитлера > приемы создания авторитета и возможности лидеров управлять;
символы и идеи в современных профашистских молодежных движениях > методы манипулирования поведением молодежи.
Что же касается уроков о толерантности, то здесь для меня приятной неожиданностью стало то, что понятия «свой – чужой» дети не связывают с иными социальными и культурными группами. Для них важным символом безопасности является граница школы, и они связывают «чужого» с её нарушением. Но если в другом контексте поднималась тема «людей с Кавказа», то иногда следовала довольно бурная реакция школьников, основное содержание которой было заполнено штампами из средств массовой информации.
«Норма» – основное понятие, вокруг которого строилась дискуссия о культурных различиях. Очень упорно ученики отстаивали свое право считать «свой» способ принимать пищу, вид одежды, другие бытовые привычки «нормальными», а всё иное – «не нормальным». Проигрывание, встреча «своего нормального» и «чужого нормального» поведения дали свои положительные результаты.
В некоторых философских толкованиях претензии к толерантности очень высоки. Проявлением толерантности считается терпимое отношение сопровождающееся принятием, разделением, согласием с иным, чужим, отличающимся. С моей точки зрения такое понимание идеально и утопично. Может ли кто-то из взрослых похвастаться такой добродетелью? Можем ли мы предлагать такую «норму» другим людям, например, школьникам? На мой взгляд, проявление толерантности может сопровождаться разными чувствами: от безразличия и терпеливой сдержанности до любопытства и восторженности. Осознание же толерантности начинается с умения видеть различия, признавать их право на существование; проявлением толерантности является способность жить рядом с «иным», даже непонятным и необычным.
«Память и будущее»
В апреле 2005 г. фонд «Память и будущее» (ФРГ) поддержал реализацию проекта карельского отделения «Молодежной правозащитной группы (МПГ)» «Налаживание демократической просветительской работы и работы с молодежью в Карелии», служащего взаимопониманию между народами, содействию социальной справедливости, напоминанию об опасности тоталитарных систем и тирании. На эти цели было выделено 5000 евро. Благодаря гранту нам удалось издать сборник статей «Демократия – мой выбор!»; провести многочисленные лекции, семинары, тренинги для школьников, студентов, учителей; выпустить фильм по истории Холокоста и многое другое. Кроме того, лидер МПГ-Карелия принял участие в МитОст фестивале молодежи стран центральной и восточной Европы в Польше. Именно благодаря поддержке Фонда стремление нашей организации активно выступать за демократию, права человека, взаимопонимание между народами и в защиту меньшинств получило возможность транслировать наши идеи и вовлекать в орбиту нашей работы больше молодых людей, на качественно ином уровне осуществлять свою деятельность, тем более, что с нами работают известные ученые, интеллектуалы. Именно фонд «Память и будущее» протянул руку помощи российскому обществу в самой сложной ситуации, когда в стране наблюдается разгул неофашизма, неонацизма, ксенофобии. Немцы, в отличие от многих наших соотечественников, облеченных властью, понимают, к чему подобные тенденции могут привести и уже приводят.

«6 258 673: Хрустальные жизни»
(Акция памяти жертв Холокоста)
9 ноября центр Петрозаводска был взбудоражен действом, проводимым Карельским отделением «Молодежной правозащитной группы». Ребята, с фотографиями знаменитых евреев (И. Бродский, И. Левитан, С. Маршак, Ф. Мендельсон, А. Эйнштейн, И. Мечников и др.) на спинах, собрались на Студенческом бульваре и с лозунгом «Нет расизму в Карелии» двинулись маршем вниз по главной улице города – проспекту Ленина.. В руках у участников акции, приуроченной к международному дню борьбы с фашизмом и антисемитизмом, были транспаранты с лозунгами – «СТОП расизм!», «Молодёжь Карелии против расовой дискриминации» и «6 258 673: Хрустальные жизни», – именно столько евреев погибло во время Холокоста, начавшегося в «Хрустальную ночь» 9 ноября 1938 г.
Следует отметить, акция не привлекла большого внимания горожан: видимо, жители нашего города, непривыкшие к подобным мероприятиям, просто не знали, как себя вести. Одни иронично улыбались, другие, с мелькнувшим страхом в глазах, отходили в сторону, некоторые задумывались, а кому-то просто не было дела. Нашему скандированию антифашистских лозунгов вторили клаксоны автомобилей, а прохожие, оборачиваясь, улыбаясь, пугаясь, задумываясь, - безмолвствовали. Акция закончилась на набережной Петрозаводска общей фотографией на фоне здания городской администрации.
Накануне марша один из представителей правоохранительных органов был весьма удивлён стремлением молодёжи заявить о своей нетерпимости к проявлениям фашизма:
– А причём тут Карелия?
Действительно, причём? Республика спокойная, таких преступлений на национальной почве, как в Санкт-Петербурге не происходит. Вопрос – с чем бороться-то? Тем не менее, неприязнь к народам, которые «понаехали», существует – это так называемый «бытовой расизм». С высказываниями бритоголовой молодёжи все уже свыклись – просто неграмотные подростки, с ограниченным кругозором, сами толком не понимают, за что выступают, переходный возраст… Может, и вправду пройдёт. Но когда антисемитскими репликами апеллируют преподаватели университета – становится, действительно, страшно и горько, и гадко.
«Евреи виноваты в том, что мы плохо живём»; «Выходцы с Кавказа, мигранты, ущемляют права русского человека, ведут себя нагло, и вообще пусть у себя дома сидят», – как часто мы слышим эти слова, а то и словечки похлеще! Проблема есть. В мире, в России, в Карелии. В нашей тихой и спокойной республике, где 90 % населения – русские, привыкли к размеренной, неторопливой, привычной жизни, поэтому к людям с другим цветом кожи или разрезом глаз, или акцентом – словом, к «чужим» относятся с опаской и неприязнью. Если в крупных городах уже давно привыкли к полиэтничности, то у нас всё новое воспринимается очень и очень болезненно. Негатив жители накапливают в себе, нужен лишь повод – и злость, ненависть, ярость могут выйти наружу, – чего, видимо, и ждут представители власти и органы общественного правопорядка: «Тогда и будем бороться». А сейчас проблемы, по их словам, нет, поэтому спи спокойно, любимый город. Воистину, пока гром не грянет, мужик не перекрестится!
Алёна Андронова, активистка МПГ-Карелия, организатор акции.

Карельское отделение «Молодежной правозащитной группы (МПГ)» обескуражено участившимися случаями избиений и убийств на почве национальной и идеологической ненависти в Санкт-Петербурге. Мы обращаемся с открытым письмом протеста против существующего фашистского беспредела к губернатору Санкт-Петербурга Валентине Матвиенко с требованием немедленно принять все возможные и невозможные меры для противодействия неонацизму и неофашизму в СПб и положить конец произволу фашиствующих молодчиков и скинхедов. Мы обвиняем в попустительстве правоохранительные органы СПб и ФСБ России, которые ничего не делают для борьбы с этноэкстремизмом в Санкт-Петербурге. Требуем от петербургского губернатора взять под личный контроль расследование уголовного дела по факту убийства антифашиста, студента Санкт-Петербургского университета, музыканта Тимура Качаравы и его друга Максима Згибая, который в результате нападения на него скинхедов чудом остался в живых, получив черепно-мозговую травму, резаную рану груди и сотрясение головного мозга. Тимур, получивший пять ножевых ранений шеи, скончался на месте! Тимур Качарава учился на четвертом курсе философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета и характеризовался как один из лучших студентов, интеллигентный молодой человек. Эти жестокие убийства не должны повториться!
Пресс-служба Карельского отделения «Молодежной правозащитной группы».

Карельское отделение «Молодежной правозащитной группы» в который раз призывает карельские средства массовой информации к политкорректности и толерантности. Печатаемые объявления о сдаче в наем жилья только русским семьям, а также подчеркнутое нежелание авторов объявлений сдавать жилплощадь всем «нерусским» гражданам, по сути, узаконивает в сознании граждан ксенофобию и этническую нетерпимость. СМИ должны задуматься о том, как отзовутся их слова и немедленно пересмотреть свое отношение к таким объявлениям, отказавшись их печатать. Мы уверены в том, что в такой многонациональной и многоконфессиональной стране, как Россия подобные объявления разжигают межнациональную ненависть. Таким образом, работники «газет бесплатных объявлений» закрепляют в умах одних своих читателей негативные этнические стереотипы и ущемляют национальное самосознание других. Мы считаем, что эти объявления выражают умонастроения националистически настроенной части российских граждан, и по сути своей являются расистскими.
Пресс-служба Карельского отделения «Молодежной правозащитной группы».

Карельское отделение «Молодежной правозащитной группы (МПГ)» выражает свое негодование действиями московской милиции и задержанием молодых общественников, протестовавших против принятия нового законопроекта об НКО. В Москве 23 ноября в 10.00 около Государственной Думы, во время первого чтения законопроекта «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации», состоялась несанкционированная акция, приуроченная к рассмотрению законопроекта. Под окна Госдумы вышли представители некоммерческих организаций из нескольких регионов страны. С самого утра проход в Госдуму был закрыт. В 10:00 к зданию Госдумы на пересечении ул. Охотный ряд и ул. Тверская подошла группа граждан с плакатами и флагами. Пикетчики скандировали: «Запрещать запрещено», «Свобода ассоциаций», «Свобода собраний», «Нет полицейскому государству». Милиция окружила молодых людей, когда те пытались развернуть агитационные материалы. После требования разойтись, пикетчики сели на тротуар. Пять активистов движения «ГРОЗА» были задержаны и доставлены в Тверское РОВД. Как рассказала нам одна из участниц из Владимира милиция вела себя крайне грубо с гражданами, просто вышедшими выразить свое мнение: девушек валяли по земле, а парней пинали ногами.» Активистам предъявлено обвинение в неповиновении законным требованиям сотрудников милиции. Суд над ними состоится сегодня.
Законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» призван ужесточить контроль за содержательной и финансовой деятельностью гражданских организаций, уменьшить их количество и ограничить возможность для их регистрации, чем существенно ограничивает право на свободу объединения, гарантированное Конституцией РФ. Вопреки заявлениям руководства страны о необходимости диалога власти с гражданским обществом, никаких консультаций и обсуждений законопроекта и его необходимости с общественными объединениями и некоммерческими организациями не проводилось. Принятие закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" попросту остановит работу большинства НКО, в том числе благотворительных, культурных, инвалидных, молодежных, правозащитных, экологических, объединений по интересам и т.д.
Мы потрясены тем, что в Москве проходят парады неофашистов, а мирные митинги правозащитников, отстаивающих законными способами законные интересы десятков тысяч общественных организаций России и миллионов российских граждан, запрещаются с применением насилия. Мы обращаемся к мэру Москвы Ю.Лужкову с требованием сделать всё для освобождения ребят из-под стражи, их психологической реабилитации и наказания милиционеров, виновных в превышении своих полномочий и нанесении вреда здоровью митинговавших.
Пресс-служба Карельского отделения «Молодежной правозащитной группы».

Отрицание Холокоста
Отрицание Холокоста начиналось с общих демагогических заявлений и сомнений отдельных представителей научной и околонаучной среды. Но уже тогда их объединяло стремление пересмотреть исторические факты в пользу гитлеровской Германии и главных идеологов нацизма. Постепенно отрицатели в Европе, США, Канаде и др. странах выработали целую систему своих претензий к истории Второй мировой войны и конкретным фактам в истории Холокоста. Особенно популярным является антиизраильский и антисионистский подтекст их нападок. Начиная с заявлений о " ложности " и "нереальности" Холокоста, объявляя его результатом "сионистской пропаганды", не забывая периодически сомневаться в статистике жертв, отрицатели постоянно от простого отрицания и неприятия этого явления перешли к открытой фальсификации его истории и истории Второй мировой войны в целом.
В конце 1970-х годов уже отчётливо проявились идеологические приоритеты так называемого "исторического ревизионизма" – неонацизм, расизм и антисемитизм. В последние годы отрицатели сосредоточились на том, чтобы всеми им доступными средствами опровергать убийство евреев в газовых камерах. Их усилия основаны на поиске и придумывании всякого рода технических несоответствий в конструкциях и пропускной способности газовых камер, на откровенных спекуляциях по поводу уничтоженных нацистами секретных документов, на предвзятости к свидетельствам евреев, переживших Холокост и т. д.
Один из основных методов отрицателей состоит в том, что материал подаётся как сенсация, и это действует на неподготовленных читателей. Их лексика проста и доходчива. Преимущественно используется утвердительно-повествовательная форма, не предполагающая альтернативы. Безаппеляционность – отличительная черта отрицателей, своего рода излюбленный приём, который старательно используется при каждом удобном случае. Такой метод, в первую очередь, рассчитан на молодёжь и людей не знакомых с научной литературой по теме.
Расовый и национальный детерминизм является одним из основных элементов идеологии отрицателей. Именно этот фактор в большей степени роднит и объединяет их с немецким национал-социализмом.
Многие отрицатели являются членами неонацистских и профашистских организаций, считая себя последователями Гитлера и его идей. Большинство из них ратуют за возрождение нацизма и реабилитацию режима Третьего рейха.
Важное значение в концептуальных построениях отрицателей имеют антисемитские лозунги, призывающие к определённым действиям против евреев. Именно этот аспект позволяет исследователям увидеть в "доктрине" отрицания Холокоста наступление на основополагающие демократические ценности.
Несомненно, что отрицание Холокоста, как и любой другой предрассудок, представляет собой иррациональную ненависть.
Почему люди из определённых общественных групп начинают отстаивать ложные утверждения, верить в подделки и преднамеренно фальсифицировать противоречивые исторические факты? Американские исследователи Д. Джордж и Л. Вилкокс определили основные характерные черты психологии экстремизма:
– абсолютная уверенность в своей правоте;
– открытая ненависть к оппонентам;
– отрицание процесса демократии и неверие в демократические институты;
– приверженность теории "всемирного тайного заговора";
– готовность отрицать основные гражданские права для определённых групп населения (так как "враги" их не заслуживают);
– склонность к безответственным обвинениям и террористическим актам.
По оценкам учёных, данные психологические характеристики распространяются и на отрицателей Холокоста, в связи с этим представляют интерес наблюдения о том, что экстремисты прибегают "к наклеиванию ярлыков, обобщениям в большом масштабе, голословным утверждениям, защищают двойные стандарты, пользуются слухами, присваивают себе моральное превосходство над другими".
Безусловно, сущность отрицателей не исчерпывается вышеуказанной характеристикой, но она многое объясняет в их поведении.
В последние годы некоторые отрицатели (возможно, в связи с привлечением их к судебной ответственности) прибегают к ухищрениям такого рода: " мы не отрицаем преследования евреев нацистами – мы отрицаем газовые камеры…" Либо: "мы не отрицаем расстрелы евреев СССР – мы отрицаем Освенцим как лагерь смерти" и т. д. Эти демагогические приёмы используются для того, чтобы ввести в заблуждение относительно истинных установок отрицателей и создать иллюзию поиска истины. В этой ситуации очень важно чётко разобраться в терминах: "отрицание Холокоста" и "отрицатель Холокоста".
В суде по иску английского историка Д. Ирвинга к американскому профессору Деборе Липстадт (Лондон, 2000 г.) на основании заключений экспертов, в частности, доктора Эвенса, было дано определение понятию "отрицатель Холокоста":
Термин "Холокост" обычно понимают как попытку нацистской Германии под руководством Гитлера уничтожить еврейское население в Европе, попытку, в результате которой было убито от 5 до 5 миллионов евреев различными способами, включая массовое удушение газом в лагерях, построенных для этой цели.
Следовательно, "отрицатель Холокоста" – это тот, кто по той или иной причине отвергает, что вышеназванное определение Холокоста подходит к описанию того, что было сделано с европейским еврейством нацистами во время Второй мировой войны.
Одной из характерных черт отрицания Холокоста является политически мотивированная фальсификация истории.
По мнению Эванса, основные утверждения отрицателей Холокоста следующие:
– евреев не убивали в газовых камерах или, по крайней мере, не в таком масштабе;
– нацисты не проводили политику систематического уничтожения евреев Европы; жертвы, которые имели место, были следствием отдельных эксцессов, не разрешённых свыше;
– количество убитых евреев не исчислялось миллионами, настоящее количество потерь было гораздо меньше;
– Холокост полностью или по большей части миф, созданный во время войны пропагандой, а после войны поддерживаемый евреями для получения финансовой поддержки вновь созданного Государства Израиль.
У отрицателей, естественно, своя "методика" определения как понятия "Холокост", так и масштаба этой трагедии. Они изначально извращают истину, приводя в своих работах якобы общепринятое определение Холокоста "как целенаправленное массовое истребление евреев с помощью газа".
Идёт ли подобное заблуждение от незнания историографии или оно является специальной уловкой в их бесконечных попытках переделать и переписать историю? В любом случае, основываясь на этой неправильной установке, они говорят о "нереальности" и технической невозможности убийства в газовых камерах 6 000 000 евреев.
На международном суде в Нюрнберге были обнародованы доказательства применения нацистами самых разных методов уничтожения евреев Европы. Беспрецедентным стало известие о газовых камерах. С этого времени Холокост в широких общественных кругах на долгие годы стал ассоциироваться именно с газовыми камерами и лагерями смерти. Но специалисты, безусловно, включают в статистику Холокоста все его жертвы, независимо от методов уничтожения (т. е. погибшие в результате депортаций, в гетто, в концлагерях, от голода и болезней в результате невыносимых условий содержания, непосильных работ, расстрелянных в ходе специальных "акций", сожжённые, утопленные, умерщвлённые выхлопными газами в специальных машинах - "душегубках" и т. д.).
В рассматриваемой литературе Холокост отрицается как исторический факт в его традиционном определении, принятом большинством исследователей. Это наиболее распространённая, часто повторяемая установка приверженцев "ревизионизма", текстовые вариации которой выглядят следующим образом: "Холокост – это миф…"; "Холокост – это ложь…"; "Холокост – это обман…"; "Холокост – это фальсификация…" и т. д. и т. п.
Подобные утверждения выносятся и в названии книг, которые также неоднократно повторяются в разное время разными авторами. Тем не менее, идеологи отрицания претендуют на звание ревизионистов, предавая своим надуманным выводам окраску псевдонаучности. Рассмотрим подробнее их основную аргументацию.

Как указано выше, большинство отрицателей Холокоста чаще всего отвергают сам факт уничтожения евреев нацистами и их пособниками в результате планомерной политики геноцида. Этот факт признан международным сообществом и подтверждён огромным количеством доказательств на Нюрнбергском процессе и других судебных процессах над нацистами и местными коллаборационистами.
Казалось бы, бессмысленно, абсурдно и нелогично отрицать то, что действительно происходило во всех государствах Европы, оккупированных нацистами. Но у отрицателей свои "представления о Холокосте", и основаны они отнюдь не на анализе источников и исследований специалистов.
Основные тезисы отрицания Холокоста варьируются вокруг нескольких общих положений, которые оспаривают большинство "ревизионистов";
– существования плана физического истребления евреев;
– количество уничтоженных евреев (от 5 до 6 миллионов);
– существование газовых камер и лагерей смерти.
Многие авторы (Рассинье, Эпп, Смит, Харвуд и др.) вообще отрицают нацистскую политику геноцида по отношению к евреям. Детализируя это положение, они говорят об отсутствии документов (в частности, приказа Гитлера), свидетельствующих о массовом истреблении европейского еврейства (Ирвинг, Кристоферсен и др.). Особо активно и настойчиво муссируется тезис о невозможности убийства евреев в газовых камерах (Фориссон, Батц, Смит, Цюндель, Лейхтер, Ирвинг, Граф и др.). Достаточно распространённым является утверждение отрицателей, что Освенцим не был лагерем смерти (Кристоферсен, Фориссон, Граф и др.).
Не признают так называемые "ревизионисты" и достоверность воспоминаний и свидетельств уцелевших узников лагерей смерти и гетто о нацистских преступлениях (Рассинье, Батц, Смит и др.)
На протяжении многих лет в арсенале отрицателей присутствует тезис о том, что Холокост – это выдумка сионистов с целью выкачивания репараций с Германии для государства Израиль (Батц, Харвуд, Граф и др.). Повышенный интерес отрицателей к этому тезису объясняется идеологической актуальностью его среди экстремистов и возможностью популяризировать его среди обывателей. В следующих номерах мы покажем несостоятельность основных утверждений отрицателей Холокоста.

В публикации использована книга М. М. Альтман «Отрицание Холокоста. История и современные тенденции"

Идеологическая основа, механизм
и органы репрессивной политики
1937–1938 гг. в Карелии
В 1937 году волна репрессий, по настоящему массовых, захлестнула все районы страны. Репрессии затронули все слои общества. Раскрывались так называемые "контрреволюционные организации". Репрессии обрушились на людей, полностью разделявших и проводивших в жизнь "генеральную линию", верных сторонников режима. Репрессии захватили и лиц, весьма далёких от политики, никогда не состоявших ни в каких партиях, живших плодами деятельности своих рук. По обвинению в создании "террористических групп" и "контрреволюционных групп повстанцев" арестовывались тысячи рабочих, колхозников, служащих, специалистов, священнослужителей.
Антинародная политика правящего режима требовала соответствующих исполнителей, многие из которых вскоре разделили участь своих жертв. Сталин боялся оставлять в живых свидетелей и исполнителей своих злодеяний. Волны репрессий обрушивались и на сам НКВД. Жертвами палачей становились и честные сотрудники, не принявшие правил кровавой игры, и сами палачи. Периодические чистки в НКВД, не меняя сути этой организации, делали её только более жестокой. Уничтожение Ягоды и его подручных, организованное по ими же ранее применявшимся сценариям, осуществлялось руками Н. Ежова, превратившего 1937-й г. в слово нарицательное, в символ трагедии целого народа. В тридцать седьмом за считанные месяцы число арестованных по политическим мотивам возросло в десятки раз, тюрьмы были переполнены. Органам госбезопасности было разрешено применять пытки. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, по Советскому Союзу растёкся страх. И не только по Советскому Союзу. Ни одной из компартий Коминтерна, чьи представители были в Москве, не удалось избежать смертельных ударов, при этом особенно пострадали польская, германская, югославская, венгерская кампании.
Для нагнетания в обществе атмосферы подозрительности, доносительства, идеологической амортизации недовольства арестами создавалась целая система механизмов. Разного рода собрания, митинги, мощная пропагандистская кампания в печати были призваны раскачать нравственные основы общества, приучить людей к мысли о правомерности доносов, выявить и поднять на щит тех, кто был готов без уговоров громить врагов и срывать маски с их "приспешников".
Всё началось буквально сразу после убийства первого секретаря Ленинградского горкома и обкома партии, члена Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК партии С. М. Кирова террористом Л. В. Николаевым и вынесения приговора первым арестованным по обвинению в организации и осуществлению этого террористического акта. Вокруг этого покушения возник ряд версий по поводу его вдохновителей, соучастников преступления. Однако многие документы, проливавшие свет на обстоятельства покушения, были уничтожены, а работники, принимавшие участие в расследовании, репрессированы. Очевидно одно: покушение было использовано руководством страны для организации крупномасштабной политической акции. Расследование дела возглавил сам Сталин, сразу же указавший на виновников – зиновьевцев. Террорист-одиночка был представлен пропагандой в качестве члена контрреволюционной подпольной антисоветской и антипартийной группы во главе с "Ленинградским центром". Никаких документальных доказательств существования такого "центра" не было, да в них и не нуждались. Арестованная группа местных партийных, государственных, военных деятелей была спешно расстреляна.
С того же дня начали выходить указы, ужесточающие советское законодательство, вносящие изменения в судебные законы, относящиеся к политическим преступлениям. Самым первым вышло Постановление ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года "О порядке ведения дел о подготовке или совершению террористических актов". Это постановление устанавливало скоротечность ведения всех дел по рассмотрению лиц, обвинённых в подготовке или совершению террористических актов. Постановление включало в себя несколько пунктов, главная задача которых – насколько возможно ускорить протекание всех дел, касающихся всех "врагов народа" и не дать возможность оправдаться. Суть данного документа состоялась в следующем:
– Следствие по этим делам заканчивалось в срок не более десяти дней.
– Обвинительное заключение полагалось вручать обвиняемому не более чем за одни сутки до рассмотрения дел в суде.
– Дела слушались без участия сторон.
– Не допускалось кассационное обжалование приговоров, как и подача ходатайств о помиловании.
– Приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно по вынесению приговоров.

Вскоре после опубликования постановления от 1 декабря 1934 года началось дальнейшее ужесточение законодательства. Были введены законы, касающиеся не только самих "изменников Родины", но и их семей и других родственников.
30 марта 1935 года был издан закон о Наказании членов семей изменников Родины (все ближайшие родственники изменников Родины должны были быть высланы в отдалённые районы страны, даже если они никакого отношения к совершенному преступлению не имели). Для ужесточения наказания семей изменников Родины, 7 апреля 1935 года был издан указ, разрешающий привлекать к уголовной ответственности детей старше 12 лет. Также на них могли распространяться все виды уголовной ответственности, вплоть до смертной казни.
Очень много указов было издано по делам так называемых "бывших людей": бывших кулаков, бывших царских придворных и т. д. Большинству из них была уготовлена участь быть сосланными в какие-нибудь отдалённые уголки страны и доживать там в ужасной нищете свои последние годы жизни.
С 1934 года политические дела находились в ведении Военной коллегии Верховного суда СССР. Тогда же был создан и административный внесудебный орган – Особое совещание при НКВД СССР. На его рассмотрение выносились обычно дела, по которым не было собрано доказательств, достаточных для предания обвиняемых суду. В состав ОСО входили высшие чины НКВД, представители управления милиции и прокуратуры. Дела рассматривались заочно, что полностью лишало обвиняемых права на защиту; приговор сообщали арестованному иногда уже в лагере. Вначале приговоры ОСО не должны были превышать пятилетнего срока, однако вскоре это ограничение забыли, и наиболее распространенными сроками заключения по решению совещания становятся 8 и даже 10 лет.
Со временем репрессии приобретали всё больший размах и требовали обязательного образования новых внесудебных органов законодательства (тройки и двойки).
27 мая 1935 года по приказу НКВД СССР в НКВД республик, краёв и областей СССР были образованы тройки НКВД – УНКВД, на которые распространялись все права Особого Совещания. В состав троек входили: начальник УНКВД, начальник отдела милиции и прокурор области. В полномочия тройки входило вынесение, рассмотрение и вынесение приговора без ведома суда.
30 июня 1937 года наряду с уже действующими внесудебными органами были созданы республиканские, краевые и областные тройки. Главной задачей этих троек было рассмотрение дел по части "бывших людей". В состав тройки входили: секретарь обкома ВКП(б), прокурор области и начальник управления НКВД. Через некоторое время после введения троек, 4 августа 1937 года, были введены двойки, в составе которых был прокурор СССР и нарком внутренних дел страны. Двойки и тройки отвечали всем требованиям Сталина по ведению судебных дел политических преступников, «врагов народа» и «бывших людей». Все следствия по делам заканчивались в течение 10 дней, а многие просто и не начинались, большое количество приговоров даже назначалось не тройками и двойками, а просто приходило от правительства и ни о каких ходатайствах о помиловании, естественно, не могло быть и речи.
Активным сторонником репрессий и внесудебных органов был и главный законник страны – Генеральный прокурор СССР А. Вышинский, который, в частности, сформулировал тезис о том, что признание обвиняемым своей вины является главным доказательством. Именно на этом – на выбивании признаний – строились все "следствия" 1937 года.
В Карелии операция была рассчитана на четыре месяца "ударной работы", и приказ очень подробно расписывал всю процедуру: контингенты лиц, подлежащих репрессии; категории их опасности и меры наказания; порядок проведения операции; порядок ведения следствия; организация работы троек НКВД – УНКВД; порядок приведения приговоров в исполнение; система руководства операцией и отчетность.
Перечень материалов "следствия", необходимых для приобщения к уголовному делу, был краток:: "ордер на обыск и арест, протокол обыска, материалы, изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение".
Таким образом, операция по ликвидации кулачества, уголовников и прочего антисоветского элемента и национальные операции были рассчитаны на четыре месяца.
Невозможно было определить круг участников "контрреволюционной националистической организации", да и в большинстве случаев этим понятием Органы просто прикрывались. Со времени первых арестов этот круг постоянно расширялся. Следствие велось жестоко и целенаправленно: почти каждый арестованный в итоге под пытками называл новые имена, и список рос в геометрической прогрессии. Вместе с тем многие из арестованных по этим спискам людей не имели в обвинительном заключении пункта 11 статьи 58 УК РСФСР – участие в контрреволюционной организации, а шли под расстрел за шпионаж, вредительство, контрреволюционную пропаганду. Да и в следственных документах не было такой стройности, как в отчетах. "Организация Гюллинга – Ровио" именуется в разных делах по-разному: "шпионско-повстанческая", "националистическая", "буржуазно-националистическая" и т. д. Именно тройками и двойками было вынесено абсолютное большинство приговоров по "делу Гюллинга – Ровио". Чести быть осужденными Военной коллегией удостоились лишь руководители.
30 июля 1937 г. на основании постановления Политбюро ЦК от 02.07.37 г. нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал оперативный приказ № 00447 "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов". В приказе подробнейшим образом расписывались все детали операции, утверждался персональный состав республиканских, краевых и областных несудебных органов – троек, призванных вершить расправу над арестованными, порядок ведения следствия и приведения приговоров в исполнение. Документ определял "контингенты, подлежащие репрессированию", для каждой республики, области, края указывались контрольные цифры по количеству арестов. Все репрессированные заранее разбивались на две категории. К первой были отнесены "наиболее враждебные элементы, подлежащие немедленному аресту и, по рассмотрению дел на тройке, – расстрелу". Приговор по второй категории означал заключение в лагеря или тюрьмы сроком от 8 до 10 лет. Всего по приказу № 00447 в стране должны были быть репрессированы 286 950 человек, из них 75 950 – расстреляны. Операцию предписывалось начать 5 августа 1937 г. (в некоторых южных и восточных регионах – 10 и 15 августа) и завершить в 4-месячный срок. Для ее приведения НКВД из резервного фонда Совнаркома выделялось 75 млн. рублей.
По Карелии контрольная цифра арестов составляла 1000 человек, из которых 300 были отнесены к первой категории. Республиканская тройка была утверждена в составе наркома внутренних дел КАССР Тенисона, прокурора республики Михайловича и секретаря обкома Никольского.
Уже в первый месяц проведения операции выяснилось, что для многих руководителей на местах цифры, определенные приказом Ежова, представлялись недостаточными. В ЦК ВКП(б) из многих регионов пошли телеграммы с просьбой увеличить число репрессируемых, особенно по первой категории. Встречные планы по уничтожению людей со стороны местных властей превратили 4 месяца в 15.
31 января Политбюро разрешило НКВД "продлить до 15 апреля 1938 г. операцию по разгрому шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, как иностранных подданных, так и советских граждан, согласно существующих приказов НКВД СССР. Оставить до 15 апреля 1938 г. существующий внесудебный порядок рассмотрения дел арестованных по этим операциям людей, вне зависимости от их подданства".
Внесудебным, репрессивным органом являлась так называемая Комиссия НКВД и Прокуратуры СССР, состоявшая, по сути дела, из двух человек: Ежова и Вышинского. Необходимо отметить следующие моменты ее работы. Республиканские органы НКВД направляли на рассмотрение Комиссии не следственные дела, а списки лиц, подлежащих репрессии. Кроме биографических данных, в них указывались только статья обвинения (как правило, статья 58-б: шпионаж в пользу иностранного государства), суть следственных материалов и окраска: польский, латышский, финский... Именно так, по окраскам, формировались и протоколы заседаний двойки. НКВД Карелии направил в Москву 30 списков с общим числом репрессированных 2143 человека.
Из всех незаконных, внесудебных органов репрессий самыми незаконными являлись паспортные тройки. Была тройка и в Петрозаводске. Ее председателем являлся нарком внутренних дел (сначала Тенисон, а с 5 марта 1938 года – Матузенко), а бессменными членами были зам. Начальника Управления рабоче-крестьянской милиции Андреев, начальник угрозыска Виссарионов и начальник отдела службы Новиков. Первое заседание Паспортной тройки (так официально она называлась в протоколах) состоялось 3 сентября 1937 г., а последнее, № 21, – 3 ноября 1938 г. Тройка назначала наказание в виде лишения свободы до пяти лет. Характеристика обвинений по делам сводилась к нарушениям паспортного режима, ведению паразитического образа жизни, связи с уголовным элементом, приводам в милицию, совершению мелких краж.
Следственные дела на высших руководителей республики рассматривала Военная коллегия Верховного суда СССР, и они не попали во всевозможные отчеты НКВД Карелии. Следственные дела на военнослужащих рассматривались военными трибуналами.
Список преступлений, в которых обвинялись "националисты", огромен. «Овладев в самом начале командными высотами в республике, националистическая организация проводила:
1. Финнизацию Карелии путем принудительного введения финского языка в школах и учреждениях, вытесняла местные кадры из карелов, вепсов и русских с основных предприятий, сельскохозяйственных организаций и учебных заведений, создавая привилегированные бытовые и материальные условия национальным элементам, тормозила введение карельского литературного языка и подменяла развитие карельской культуры финской буржуазной культурой, использовала в своих интересах издательства, театр, радио и деятельность Союза писателей,
2. контрреволюционную агитацию в духе вражды к центральным партийным и советским органам, агитацию за укрепление авторитета националистического руководства в Карелии путем распространения фотографий этого руководства, названий колхозов, предприятий и улиц их именами,
3. вредительство, шпионаж, диверсию в промышленности, лесозаготовках и сельском хозяйстве, организуя законспирированные группы из к. р. и шпионских элементов. Подготовляла террористические акты против центрального руководства ВКП(б) и советской власти. В этой деятельности установила тесный контакт с антисоветским центром "правых" в Карелии,
4. подготовку вооруженного восстания путем: обучения военному делу национальных кадров в системе организаций ОСО, создания контрреволюционных групп под видом групп содействия Финкомпартии, создания стрелковой егерской бригады, укомплектованной национальным комсоставом и политработниками, где проводилась контрреволюционная обработка переменного состава, формирование повстанческих организаций во всех районах республики, имея в этой деятельности стык с деятельностью "правых" в Карелии...»
Доносительство стало в эти годы самым распространенным методом поимки политических преступников. Мощная пропагандистская машина втолковывала всем идеи бдительности. Доносил сосед на соседа, студент на преподавателя, подчиненный на начальника и т. д., при этом сводили личные счеты, добивались решения карьерных интересов.
НКВД использовало и собственных осведомителей, работающих на предприятиях, в вузах и училищах, в правительственной среде. Но только нередко и они тоже попадали под репрессивный "пресс" после проделанной работы.
Так, в ходе работы с уголовными делами нами был замечен следующий интересный факт: нередко в делах показания и допрос обвиняемого составляют максимум 5 листов, в некоторых случаях полностью отсутствуют свидетельские показания и очные ставки. А в делах жителей Карелии финской национальности нет допросных листов на финском языке. Возникает закономерный вопрос: каким образом финны, не знающие русского языка, отвечали на вопросы следователей без переводчика?
Из официальных источников известно, что протоколы допросов обвиняемых, учитывая имевшиеся у следователей вопросники, были абсолютно одинаковыми и что зачастую листы допроса были напечатаны заранее и подписывались обвиняемым только после того, как он признал свою причастность к к/р организации, а к следующему допросу ему уже готовили список его товарищей по этой несуществующей организации. Кроме "выбивания" показаний от измученных бессонницей арестованных и "корректировки" протоколов, следствие широко использовало в фальсификации уголовных дел и показания умственно отсталых людей.
В сотнях просмотренных следственных дел, в том числе и реабилитационных материалов, исследователем И. И. Чухиным обнаружены прямые факты пыток бессонницей арестованных, избиения, издевательств, угроз, допросов "стойка" и непрерывных допросов, фальсификаций материалов, что являлось нормальным явлением для Карелии и всей страны в целом.
В конце 1937 – начале 1938-го гг. методы допросов еще более ожесточились, с момента ареста до вынесения приговора проходило порой совсем немного времени. Людей даже не успевали исключить из партии. В ряде случаев отказ от данных ранее показаний заставлял следственные органы передавать дела в Особое совещание, которому не требовалось порой даже формального доказательства вины.
Между тем в руководстве НКВД КАССР происходили серьезные перестановки. В январе 1938-го из Карелии был отозван заместитель наркома внутренних дел Александр Солоницын. Он занимал этот пост с октября 1936 года и являлся правой рукой Тенисона, главным исполнителем всех его начинаний. Самого Тенисона отозвали в начале февраля. Перемещения, по-видимому, были связаны с подготовкой к процессу над Бухариным, Рыковым, Ягодой и др. В апреле 1938 года Тенисон был арестован и, как свидетельствуют некоторые источники, "умер в тюрьме". Наркомом внутренних дел Карелии стал Степан Матузенко, в прошлом украинский крестьянин и псаломщик, выпускник церковно-приходской школы и пограничной школы ОГПУ. В органах безопасности Матузенко служил с 1920 года, работал в разных концах Советского Союза, в Карелию был откомандирован в феврале 1938-го. После ареста Тенисона, с мая 1938 года, деятельность внесудебных органов в Карелии на время затихает. Аресты продолжались, но в действиях НКВД наблюдается уже определенная осторожность. И все же апогей жестокости был впереди...
Анастасия Герман

МИЛОСТИ ПРОСИМ К НАМ!
Карельское отделение «Молодежной правозащитной группы (МПГ)» приглашает молодых людей к сотрудничеству по следующим направлениям: журналистика, работа в пресс-службе; проведение акций; переводческая деятельность; оказание юридической помощи; проведение мониторинга, анкетирования, опросов; различная волонтерская работа. Перспективы работы для активистов нашей организации. Для студентов возможно обучение в Германии и других вузах по рекомендации МПГ, а также бесплатное участие в различных карельских, российских и международных семинарах, конференциях, специальных программах. Инициатива всегда приветствуется! Пишите, звоните, приходите! Поверьте, мы не кусаемся!

Издание осуществлено при поддержке гранта, предоставленного Комиссией по демократии Посольства США в Российской Федерации общественной организации КРО ММОБО «Молодежная правозащитная группа (МПГ)», которая несет полную ответственность за содержание данной публикации. Содержание брошюры отражает точку зрения грантополучателя и не может расцениваться как мнение Посольства США или американского правительства.
Учредитель и издатель: Карельское региональное отделение межрегиональной молодежной общественной благотворительной организации «Молодежная правозащитная группа (МПГ)»
Редактор: Максим Ефимов.
Корректура, верстка: Антон Смирнов.